Моя сестра

Ей тогда было шестнадцать, я учился в четвертом классе. Ну и на правах девушки-старшеклассницы она жила в отдельной комнате, а я куковал вместе с родителями в гостиной. Мало того, у нее там еще и балкон был, с которого, собственно, все это и началось. Однажды утром она встала очень рано, раньше даже отца, это он мне потом рассказал (а вставал он обычно в шесть), и мялась там на кухне до тех пор, пока все не встали. И вот когда все с утра ввалились на кухню, шокировала всех беспрецедентной по своей охуительности новостью. За ней по ночам кто-то следил. И не просто так, да-да, с того самого балкона. Изнутри нахуй. То есть как бы через балконную дверь. Все конечно прихуели, даже десятилетний я, но к вопросу отнеслись серьезно. Жили мы тогда на третьем этаже, решеток на балконе не имели (сейчас бы решетки на третий этаж устанавливать), мало ли какой ушлый пидорас залез по балконам и открыл снаружи окно, всякое может быть. Решен был этот вопрос не очень по-умному, как я это сейчас понимаю. Отец решил достать из закромов часть наших накоплений и установить решетки на балкон в этот же день, попросил своего друга, у которого знакомые этим занимались, сказал, что ситуация экстренная, тем вроде даже пришлось отменить один свой заказ.

В школу и на работу в тот день, естественно, никто не пошел. Все занимались решетками и орущей сестрой. По ее словам, за дверью стоял лысый мужик среднего роста, одетый в черное. Про описание лица ничего не помню, но помню, что руки у него, по словам сестры, были чересчур длинные (и, нет, это не история про этих ваших слендерменов, просто вот так вот было). Ничего сверхъестественного он там не делал, или она постеснялась рассказывать, вроде просто стоял и смотрел. Не отреагировал даже на то, что она его увидела. И на то, что пошла на кухню, судя по всему, тоже. Отец на нее, конечно, орал знатно, мол, почему на помощь не позвала, на что она ответила, что и сама не знает. Вот так прошел этот лучший из дней, в криках и слезах, долго решали, вызывать милицию или нет, и что им вообще говорить в такой ситуации, но вечером на балконе уже были решетки, и все немного успокоились. Сестру отправили спать в свою комнату (идиотская, конечно, затея, но места в нашей с родителями комнате и без нее было мало, никаких раскладушек дома мы не держали), и она даже как-то на это согласилась, видимо орущий отец произвел на нее какое-никакое впечатление. Ей было сказано в случае чего тут же орать как резаной, что она, собственно, не преминула сделать как можно скорее.

Обрисовываю ситуасьон: вы знаете, что к вам вчера ночью на балкон залез какой-то мутный хер, вы ложитесь спать, думая, что вроде бы предприняли все меры предосторожности, но все равно лежите как на иголках, и тут из смежной с балконом комнаты, как подтверждение ваших худших опасений, доносится визгливый крик моей сестры. Как вы уже могли догадаться, обосрались все. Сестра прибежала в комнату, орала, что вон он там опять стоит, что же делать?! Проверять, кто же это такой на балконе, ночью никто не стал, чай не в фильме ужасов. Все собрали свои манатки и утопали к соседям, предварительно объяснив им ситуацию.

Школа с работой отменялись и на следующий день. Вместо этого батя, вооружившись соседским молотком, и, собственно, соседом, пошел проверять балкон. И впервые заподозрил он что-то только тогда, когда понял, что ни решетки, ни сами окна не были повреждены. То есть совсем. Все было таким же, как при вчерашней установке, то есть не было никакой возможности проникнуть на балкон снаружи. Сестре об этом ничего говорить не стали, но мне намекнули, чтобы я ее до нее особо не доебывался, боялись, видимо, что спровоцирую что-нибудь эдакое. Следующую ночь мы все спали дома, хотя спали это громко сказано. Сестра отказывалась возвращаться домой, хотя на этот раз родители собирались взять ее к нам в комнату, ну оно и понятно. Согласилась она только после того, как к двери родительской комнаты прикрутили щеколду, а отец прихватил с собой молоток от соседа. Спать никто особо не спал, но все сохраняли видимость того, что все, вроде как, неплохо. До определенного момента. Родители постепенно начали засыпать, видимо от пережитого стресса, сестра наоборот не спала, по той же самой причине. Я спать тоже не мог, потому что весь день спал у соседей, и тупо пялился в электронные часы на тумбе. Где-то в три двадцать снова завопила сестра. Родители тут же вскочили с кровати, я спрятался под одеяло. Они боялись, что мужик проник в комнату, но сестра кричала что-то про окно. Я услышал тяжелый батин вздох и решил ненадолго выглянуть из-под одеяла. В окне никого не было. А сестра все так же продолжала кричать, пытаясь убедить всех, что за окном (на третьем, повторюсь этаже) кто-то стоит. Но всем все было понятно.

Мама кинулась успокаивать сестру, приговаривая, что вот сейчас приедет милиция, но на самом деле никакой милицией там и не пахло – приехали санитары, сестру увезли, родители поехали с ней, а меня снова оставили у соседей. Вернулись родители одни, без сестры, и то ненадолго – отвозили ей вещи. Мне сказали, что она сильно заболела, и чтобы я об этом нигде особо не трепался, но рассказывать о таком у меня изначально никакого желания не было. Потом начались школа, футбольная секция, всякая хуйня, проблемы с сестрой постепенно забылись, навещать ее мне не давали. И я прекрасно понимал почему, потому что однажды ночью случайно подслушал разговор отца (он думал, что я сплю, и вышел в коридор попиздеть по телефону, как ни в чем не бывало) с его теткой. Ей-то он и рассказал, что у сестры шизофрения (я тогда это слово запомнил очень хорошо, первым делом, когда у меня появился интернет, сразу начал гуглить), она особо буйная, видит этого чела в окне каждую ночь, орет как резаная. После этого разговора я, к своему стыду, перестал по ней скучать, родной она мне больше почему-то не казалась.

Так прошло лет семь, восемь, и если вы думаете, мол, какого хуя я это рассказываю как страшную историю, если у меня просто сестра с ума сошла, то подождите. Однажды она вернулась. Вроде как ее состояние улучшилось, причем значительно, она перестала видеть того мужика в окнах, но лекарства пила все равно, потому что так положено. Было это в августе, я уже поступил в университет в областном центре, и проводил дома последний месяц каникул. Родители поменяли квартиру со злосчастным балконом на такую же, но без него и на первом этаже, в другом доме. Туда и въехала выздоравливающая сестра. Теперь я жил в отдельной комнате, сестра жила с родителями. Поначалу я вообще не знал, как себя с ней вести, но за пару недель попривык, даже старался проводить с ней больше времени. Нет, не потому что я такой хороший брат, а потому что за ней было очень интересно наблюдать. От сестры, которую я помнил, там вообще мало чего осталось. Она все делала по-другому (ну оно и понятно – на столько лет быть вырванной из самостоятельной жизни): разговаривала очень тихо, со столовыми приборами обращалась так, будто впервые их видит (родители даже хотели с кем-то там разбираться, мол, медперсонал нарушил ей самые базовые функции), одежду надевала швами наружу, если ей не показать, как надо, да и много чего еще делала не так. Я этого стыжусь, но мне тогда не было ее жалко, скорее мне было даже как-то неприятно находиться рядом с ней, но, как в случае со многими неприятными вещами, я наблюдал и не мог оторвать глаз.

Когда я уезжал, я видел, как были подавлены мои родители. Оно и понятно: сестре было уже за двадцать, она тяжело болела, образование имела только среднее школьное, один вид того, как она управлялась с ножом, убивал все надежды на то, что она когда-нибудь сможет работать. Обуза, короче. От того мое удивление было еще сильнее, когда в феврале того же года я узнал от родителей, что моя сестра собирается замуж. Оказалось, что за эти полгода она освоила все ложки-вилки и, более того, начала встречаться с каким-то парнем. Парень, к слову, был не особо: выпускник местного технаря, работал слесарем, бывало, выпивал, был на семь лет старше сестры. Но зато имел машину и квартиру, оставшуюся от бабушки, плюс дачный домик, так что мои родители вздохнули с облегчением, когда поняли, что им не придется проводить остаток жизни в одной квартире со взрослой сестрой.

Весной я приехал на свадьбу. Видно было, что все это затевалось не от большой любви, а скорее в отсутствие лучшего выбора у обеих сторон. Но при этом было заметно, что сестра наслаждалась происходящим куда больше, чем жених. Да и вообще, она еще раз кардинально изменилась, стала живее что ли. Даже узнала меня, спрашивала, как дела в универе и все такое, хотя еще полгода назад ей вообще не до этого было. Не то чтобы она снова стала прежней собой, скорее вообще кем-то третьим. Она больше не выглядела подавленной и больной, и всех это радовало. Короче, жизнь вроде как налаживалась, что у меня, что у сеструхи, что у моих родителей.

У всех, кроме жениха. Через три года счастливой семейной жизни он сел в тюрьму, и, вроде как, за дело. Вскоре после их с сестрой свадьбы в городе начали пропадать люди. Я к тому времени, как можно было догадаться, там уже не жил, деталей не знаю, но могу сказать, что пропадали очень рандомно, разных возрастов, в разных местах и в разное время, поэтому ни про каких маньяков никто версий не выдвигал, думали, что причина у каждой пропажи своя собственная. Думали так ровно до тех пор, пока один из соседей-дачников не позвонил в милицию и не сказал, что видел одну из пропавших женщин на участке жениха. Измотанные отсутствием наводок, полицаи откликнулись на зов соседа и сорвали куш. В морозильной камере (новой и дорогой), установленной в дачном домике жениха, были обнаружены останки той самой женщины, и еще нескольких пропавших. Следы их тканей присутствовали также на посуде и на плите, так что, думаю, понятно, за что сел товарищ. Он, кстати, вину свою отрицал, говорил, что мясо ел, но не убивал никого, не знал, что это за мясо, и откуда оно вообще взялось.

Меня, кстати, опрашивали как свидетеля, хотели узнать больше про сестру, хотя я не жил в родном городе уже несколько лет. Я не мог сказать ничего особенного, только в красках описал ее первые симптомы и то, что она пошла на поправку, вот и все, больше меня ни о чем не спрашивали. Моя сестра вместе с мужем не села, ее признали невиновной. Вроде как не нашли у нее в ротовой полости остатков тканей жертв, и на злополучной даче ее никто никогда не видел. Сама она перед каждым встречным причитала о том, что вот, вышла за чудовище, не знает, как ей дальше жить. Даже дальние родственники приехали поддержать, вся семья ее жалела, вот, мол, всю жизнь борется с болезнью, а тут еще и муж – монстр. Сестра оставалась такой же шустрой, как и в день свадьбы, всем вокруг рассказывала, как ей тяжело, слез хватало на каждого нового собеседника. Она даже к родственникам жертв приходила общаться, валялась у них в ногах, плакала вместе с ними, дарила какие-то подарки. Про их встречи даже в местной газете писали.

Но вот когда встал вопрос о том, куда сестре переезжать после развода с мужем-уголовником, родители отказались принимать ее назад, и я очень хорошо понимаю, почему, я и сам их об этом просил. Только мы с ними знали, что последние полгода сестра с мужем жили исключительно на даче, потому что кто-то однажды ночью разбил все окна в их квартире, а денег на покупку новых у них не было. Так что она ну никак не могла не знать о том, что творилось у них в дачном домике. Следствию мы об этом говорить не стали (все-таки морально тяжело было строить такие предположения о родном человеке, пусть и очень странном), так что сами виноваты, но почему они не поинтересовались, что да как, и почему никто сестру на даче не видел все эти полгода, особенно в летние месяцы – для меня загадка. Но я уже привык, что у нас в провинции все работает как-то через жопу, я это понял еще тогда, когда девочка из общаги (я учился в меде) мне сказала, что при шизофрении бывают только слуховые галлюцинации, но никак не зрительные. Так что и сестру мою положили в больницу не с тем диагнозом.

Понимаю, что первая часть истории описана куда детальнее, чем пресная вторая, но и вы меня поймите, мне тогда было десять, я жил вместе с сестрой и родителями. На момент последующих событий я уже не особо участвовал в их жизни. Что было с сестрой на самом деле, я не знаю до сих пор, как не знаю и того, как на самом деле обстояли дела с ее мужем. Но мне как-то спокойнее живется, зная, что, оказавшись без квартиры, она уехала из родного города к нашим родственникам (которые с моими родителями очень ругались из-за того, что те ее не берут обратно). Все-таки для меня очень многое осталось непонятным в этой истории. Чем она на самом деле болела, и болела ли вообще? Жила ли она на даче эти полгода, и, если нет, почему соврала? Меня интересуют даже разбитые окна, хотя, похоже, что только меня одного. Сейчас я периодически слежу за страничкой своей сестры в соцсетях, параллельно мониторя новостную страницу города, в котором она сейчас живет, то и дело ожидая увидеть ее фото с новым парнем или новость о пропадающих людях. Наверное, я дурачок, и вообще, снаряд два раза в одну воронку не попадает, но, как я уже говорил, от неприятного сложно оторвать взгляд.