Северная мифология

Северная мифология (точнее — скандинавская) представляет самостоятельную и богато развившуюся ветвь германской мифологии, которая, в свою очередь, в основных чертах восходит к древнейшей праиндоевропейской истории. Еще недавно в науке господствовал взгляд, что почти вся скандинавская мифологическая система, выразившаяся, например, в песнях Старшей и рассказах Младшей Эдды, может и должна считаться общегерманской.
Такого взгляда держался основатель германской мифологии как науки Яков Гримм; за ним пошли Вольф, Зимрок и другие, искавшие в немецких народных сказках, суевериях и т.п. подтверждения своим выводам. В настоящее время, однако, эта точка зрения может считаться опровергнутой.
Сильно поколеблено также доверие к выводам так называемой сравнительной мифологии, которая, пользуясь методом, выработанным на почве сравнительного языкознания, видела почти во всех германских мифологических образах отражение праиндоевропейского мифа, в наиболее чистой форме сохранившегося в мифах ведических. Выводы этой школы, не оставляя почти никакого простора мифологическому творчеству обособленных народов, предполагают для индоевропейского пранарода такую высокую степень культурного развития, какой он не имел и иметь не мог.
За последние десятилетия поэтому все сильнее выдвигается необходимость строго исторического изучения германской мифологии, исходящего из критики источников и пытающегося выяснить постепенный рост и осложнение мифологических представлений в пределах германского только мира. Работа в этом направлении не замедлила дать несколько весьма ценных, теперь уже общепризнанных в науке результатов, определяющих, между прочим, отношение скандинавской мифологии к общегерманской.

При оценке этого отношения нужно иметь в виду, что скандинавские источники, очень богатые по содержанию и представляющие широко развитую, детально разработанную систему, все сравнительно позднего происхождения: ни одна из песен Старшей Эдды не восходит ко времени более древнему, чем IX век. Эпоха викингов (IΧ—Χ века), обозначающая собою перелом в культурной жизни Севера вообще, произвела глубокий переворот и в религиозной жизни скандинавских народностей, раскрыв доступ к ним воздействию извне. Воздействию между прочим и христианскому, шедшему, с одной стороны, из Северной Германии, с другой, и притом главным образом, — из Англии и Ирландии.
Под сильным влиянием этих воздействий языческая Скандинавия находилась до самого введения христианства (ΧΙ век); целый ряд мифологических образов и рассказов — например, мифы о Рагнарёке, то есть гибели богов — возник именно в эту пору, когда придворные певцы-скальды, к которым перешла первенствующая роль в поэзии Севера, свободно распоряжались унаследованным мифическим материалом, как материалом литературным; они внесли в него новое освещение и понимание мифа, под влиянием изменившихся культурных условий создавая новые образы богов, видоизменяя их взаимоотношения, произвольно комбинируя их между собою.
Такое свободное отношение к мифическому преданию было тем более возможно, что вера в древних богов в это время была уже сильно подорвана. Литературная обработка мифологического материала продолжалась и после принятия христианства, по крайней мере в Исландии, где своеобразные культурные условия охраняли древние предания от преследований со стороны христианской церкви; но предания эти подверглись здесь еще большим искажениям, пока наконец не были приведены в систему христианским ученым Снорри Стурлусоном (1178 — 1241), автором так называемой Младшей Эдды, первая часть которой представляет не что иное, как учебник мифологии для скальдов.
Насколько сильно здесь было влияние чуждых начал, явствует, например, из того, что устанавливаются 12 высших божеств в параллель к 12 олимпийским богам. Сохранившись почти только в подобных поздних пересказах и обработках, скандинавский мифологический материал подлежит тщательной критической разработке; лишь по очистке его от поздних наслоений его можно привлекать к разъяснению вопросов общегерманской мифологии.
В критике северной мифологии некоторые ученые зашли слишком далеко, усматривая во многих скандинавских мифах лишь своеобразные обработки мотивов средневековых христианских легенд, отчасти греческих и римских мифов, проникших в Скандинавию в позднюю языческую и раннюю христианскую пору, главным образом из Англии и Ирландии, отчасти из Франции и Италии. По мнению этих ученых, история Бальдра отражает в себе историю Христа в связи с преданием о смерти Ахилла; бог Локи — не что иное как средневековый Люцифер, перенявший крылатые сандалии от Меркурия; на Tope отразились некоторые предания о Геракле; космогонические мифы, выразившиеся в Вещании Вёльвы (Вёлоспо, первой песне Старшей Эдды), сложились в позднюю пору из элементов, сохраняющих черты вавилонской космологии, и т.п.
На крайности в подобных воззрениях и на ненадежность научных приемов, при помощи которых они возникли, указали, между прочим, А. Н. Веселовский, Ф. Ионсон, Водсков и другие ученые. Более надежные точки опоры дает материал немецкий и англосаксонский. Более бедный по объему и содержанию, он отчасти гораздо древнее скандинавского и в большинстве случаев передает германские народные верования непосредственно, то есть в форме, не затемненной позднейшей литературной обработкой.

Главные источники его: сочинения римских и греческих историков (начиная уже с Юлия Цезаря); жития святых; распоряжения правительств и церкви, направленные против остатков языческих обычаев и суеверий; народные предания, сказки и обряды, отчасти сохранившиеся до настоящего времени. На изучении этого материала сосредоточивается научная работа в настоящее время. Оказалось, что о стройной, детально разработанной мифологической системе общегерманской не может быть речи.
Лишь четыре божества несомненно принадлежат прагерманской поре, то есть известны почти всем германцам, а именно: бог неба и света Tiwaz (сканд. Туr, нем. Zîo), бог грозы Thonaraz (сканд. Thòrr, нем. Donar), бог ветра Wôdanaz (сканд. Odhinn, нем. Wuotan), богиня земли и плодородия Frîja (сканд. Frigg, нем. Frîja). Но относительное значение их в разных областях германского мира различно; их культы развиваются независимо друг от друга в пределах областных амфиктионий — вроде греческих, — выдвигающих на первый план то одно, то другое божество. Развившись в одной области, культ божества мог затем перейти и в другие. Ярким примером такого перехода может служить история распространения культа Водана (Вотана, Одина), произведшего в религиозной жизни древнего германства — по крайней мере скандинавского — целую революцию.
Древнейшее божество германского Олимпа — Тиваз Tîwaz (Туr, Zîo), имя которого фонетически совпадает с индийским Dyâus, грeческим Ζεύς, римским Jupiter, от корня div — блистать, сверкать. Еще в первые века нашей эры он почти у всех германцев считается верховным божеством, хотя из бога неба он в силу культурных условий, вероятно, уже успел превратиться в бога войны, каковым и остается до конца. Название вторника, заимствованное германцами у римлян (dies Martis, mardi), переводится как «день Тива» (сканд. Týsdagr; англ. Tuesday). Родоначальники немецких племен ингвеонов, иствеонов и эрминонов получили свои имена, вероятно, от прозвищ того же божества. Дальнейшее развитие его в разных направлениях следует усматривать в богах Бальдре, Фрейе, Хеймдалле, Форсети и других, ставших в Скандинавии рядом с Тюром после того, как последний был отодвинут на задний план. В древнейшее время культ Тива особенно процветал на материке у суебов-семнонов, позднее в Скандинавии. Древнейшее национальное божество Скандинавии — бог грозы Thоrr (нем. Donar), который по своим функциям ближе всего подходил к греческому Зевсу, римскому Юпитеру. В Норвегии он считался верховным божеством, покровителем и защитником человека во всех его начинаниях; таким он перешел и в Исландию. Он лишь отчасти был вытеснен впоследствии Воданом, культ которого в древнейшую пору был сосредоточен на Нижнем Рейне; у франков. Водан имел первоначально лишь ограниченное значение бога ветров и отождествляется с римским Меркурием.
По мере того как выдвигались прирейнские франки, на которых впервые и наиболее сильно сказалось влияние высшей римской культуры, развиваются и расширяются представления о их национальном боге Водане, который становится теперь носителем и выразителем высшего духовного развития, шедшего с юга. В этом новом освещении он переходит к лангобардам на Эльбе, к саксам, датчанам, наконец, в Швецию и Скандинавию вообще, где он сразу занимает первенствующее положение верховного божества — но только в глазах высших слоев общества, а не народа. Низшие классы продолжают по-прежнему поклоняться главным образом Тору и Фрейю; высшее сословие устами своих певцов-скальдов прославляет Одина, как властителя вселенной, отца богов, вершителя судеб, бога неба и солнца, мудрости и поэзии, носителя и представителя высших духовных и нравственных начал.
Когда, уже в христианскую пору, мифологические представления древних приводятся в систему, Один естественно становится центром последней; вокруг него группируются, подчиняясь ему, все остальные божества, как его братья, сыновья и дочери. Это же позднее развитие привело на севере к раздвоению богов на два рода: асов (Один и его потомки) и ванов (Ньорд, Фрейр, Фрейя); слагаются сказания об их борьбе, о гибели богов и т.д. Поздней же поре обязан своим возникновением и Локи, бог огня, неизвестный другим германским народам; Браги, бог поэзии скальдов, и другие. За отмеченными более или менее ясными мифологическими образами лежит безбрежный океан так называемой «низшей мифологии», которая скрывается в народных сказках, обрядах и суевериях и сосредоточивается, главным образом, на культе душ и демонов. Это — древнейшие слои религиозных верований всех европейских народов: культ предков, культ домовых, эльфов, инеистых великанов и других, отчасти бесформенных и неясных, олицетворений стихийных сил природы. Они также приведены в скандинавской мифологии в известную систему. Основой мифологии Северной Европы послужили традиции народов, принадлежащих к германо-скандинавской этнической группе — голландцев, датчан, германцев, исландцев, норвежцев и шведов; причем мифология скандинавов представлена достаточно полно благодаря литературным памятникам, созданным в дохристианский период и бережно сохраненным в Исландии. Немалый и весьма своеобразный вклад в мифологию региона внесли финны, относящиеся к финно-угорской этнической группе, но издавна проживающие на Скандинавском полуострове. В настоящее время все эти традиции обычно объединяют общим названием Северная мифология.
Следует признать, что мифология Западной Европы счастливо избежала печальной участи мифологии балтийских славян только тем, что была зафиксирована в рукописях. Известно, что после захвата германцами западных провинций Римской империи классическое мифологическое наследие греков и римлян хранилось в монастырских библиотеках вместе с кельтскими литературными памятниками. А бесценное наследие северной мифологии не затерялось в веках только благодаря самоотверженным энтузиастам наподобие исландского скальда, ученого и государственного деятеля Снорри Стурлусона.
Стурлусон собрал саги периода викингов, примерно с 750 по 1050 год, когда сформировалась мощная традиция, связанная с подвигами главных богов — бога войны и покровителя дружин Одина и бога Тора, который беспощадно крушил врагов своим волшебным молотом-бумерангом Мьёлльниром. Все еще свободные от влияния христианства, предприимчивые и отважные скандинавы — предки современных датчан, исландцев, норвежцев и шведов — уходили в море на поиски добычи и новых земель. Неудивительно, что воинственные викинги любили слушать предания о подвигах одноглазого Одина. Верховный бог привлекал скандинавов репутацией «отца доблестно павших в бою» и тем, что ему удавалось доводить до экстаза неистовых берсеркеров, которые в неудержимой ярости грызли щиты и бросались на врага обнаженными. Согласно одному из мифов, когда старый датский король Харальд Синезубый (X век) посетовал на Одина, то дарующего, то отбирающего удачу в бою, бог войны загадочно произнес: «Серый волк наблюдает за обителью богов». Чтобы понять смысл его слов, следует вспомнить одну из главных тем скандинавских мифов — нависшей над богами и всем миром угрозе гибели — Рагнарёк. Один во что бы это ни стало стремился собрать дружину эйнхериев, павших в бою отважных воинов, для решающей битвы богов с великанами и чудовищами в долине Вигрид, где почти всем им суждено было погибнуть. Самого Одина ждала неминуемая смерть в пасти гигантского волка Фенрира, отвратительного отпрыска бога огня Локи и великанши Ангрбоды. Был ли удовлетворен Харальд Синезубый ответом бога, сказать трудно, поскольку миф заканчивается тем, что Один, правивший королевской колесницей, сбросил старика на землю и пронзил несчастного мечом.
«Век топора, век меча», который завершался катастрофой Рагнарек, возможно, казался суровым морским волкам идеалом жизни настоящих мужчин. Но те из них, кто предпочел осесть в колониях и стать крестьянином или торговцем, все же больше почитали сына Одина, бога грома и плодородия Тора. Вера в Тора помогала людям в решении земных проблем, будь то нападения местных конунгов на крестьян или не в меру усердных христианских миссионеров на языческие храмы. Особой популярностью Тор пользовался у исландских колонистов, которых бежать из Южной Норвегии заставили подобные Одину жестокие правители вроде Эрика Кровавая Секира (X век). Приверженность поселенцев к культу Тора была столь велика, что фамилии Торстен и Торолф до сих пор считаются самыми распространенными в Исландии. Поэтому вполне понятно, почему к концу эпохи викингов Тор в пантеоне богов занял более высокое положение, чем Один, и оставался верховным богом на протяжении примерно столетия, после чего Скандинавия была обращена в христианство