Идол

От старинных людей, что жили давно на этих землях кое-что осталось. И мне -православному христианину и проповеднику это кое-что очень не по нраву. Помилуй мя Боже по велицей милости твоей. Как-то в конце лета пошел я паломником в Свято-Троицкий монастырь — за благословением отправился. Давно я хотел сделать этот переход, но в те годыбанда Васьки красного в лесах промышляла, и решил я повременить. И вот теперь, по
благословению друга моего во Христе отца Терентия отправился в путь.

Шел я от села известной всем дорогой, но потом решил пройти через сухое болото, чтобы сразу на монастырскую дорогу выйти и через трое суток быть в обители. Зашел, значит, в сухо болото, на клюкву не смотрю, не до клюквы мне – в паломничество иду, а значит и за людским уважением. Вот вернуся просветленным, народ будет спрашивать, что да как, а я им советы мудрые давать, да благословение. Во Терентий то обзавидуетси… Так в благостных мыслях прошел я половину болота.

Вдруг вижу, среди сухих дерев что-то чернеет. Хлюп-хлюп… подхожу, значит, а это (боже упаси!) стод! Откель?! Откель такое диво в наших православных краях?! Сколь веков торчит здесь это идолище — глазищами прямо в душу смотрит?! Стал я пихать черную деревяшку — не поддается. А топора то нет,откуда у паломника топор? Поплевав вокруг себя, побрел я дальше. Иду, да Иисусову молитву шепчу. И что только не встречает на пути своем праведник?! Чем только не испытывает его господь?! Долго ли коротко, снова к идолу выхожу. Вона что, значит, водит меня стодище! И вдругорядь то же, и в третий раз. Стало смеркаться, сел я напротив истукана и уснул.

И пришел ко мне во сне зеленый бес роста преогромного, да в одеждах невиданных, в волоса ветви зеленые вплетены: «Что же ты плюешься в моем лесу, старец?»
Отвечаю я бесу: «Не твой это лес, а господа моего, как и все созданное им на Земле».
— Не прав ты, человек. Хоть и старый, да не умный. Лес тому принадлежит, кто в нем проживает. А ты здесь гость и место твое в пономарской избушке. Разве можешь ты в доме своем заблудиться? Ну, разве что наклюкаетесь вы снова с дружком своим – попом. А здесь заблудился ты. И если ты уверен, что в книгах ваших все подробно расписано, кто что создал, так знай – их сорок человек писало и столько же переписывало. Отдашь уважение
тем, от кого отрекся, выйдешь на дорогу. Нет, с нами останешься. Будешь нас вечность веселить.

Проснулся я в страхе и слезах. Полез в котомку, достал хлеба и картошки, положил на мох прямо у идола того. И еще хлеба достал и на пень положил и сказал, вот тебе, лесной царь. И поклонился (прости господи!). И побежал прочь. И вышел к селу. А тем, кто меня встретил: бабе Нюре и ее снохе, и Зине, и матушке, и Игнатовой жене сказал, что Богородица мне явилась, благословила и сказала: «Не ты, святой старче, должон к монастырю идти, а монастырь к тебе». После этого баба Нюра крестилась на меня и земные поклоны клала. И все теперь меня  уважают.
Вань, ты не говори никому. Я ведь даже на исповеди про это рассказать не могу. Так и живу с грехом на душе…
(записал Иван)
(с) Владимир Шамов , сборник рассказов «Чёрт с тобой»