Дождевые ягоды — бразильская сказка (Julay Madyara)

Дождевые ягоды

бразильская сказка

В далекой сельве, что покрывает зеленым ковром устье Амазонки, некогда жило племя, большое и процветающее. Однажды, случилось несколько лет сильной засухи, когда реки обмелели, иссякли источники, ушли птицы и звери, а люди стали болеть и умирать от голода.
Женщины племени уходили на многие мили в лес, чтобы найти хоть какие-нибудь припасы, но всё чаще возвращались с пустыми руками. Деревья чахли и засыхали, превращаясь в пожелтевшие мумии, а некогда живая трава рассыпалась бесцветной пылью под ногами, как пепел погребальных костров.
А у жены вождя племени, Иасы, была маленькая дочь. Она родилась как раз на кануне засухи, и племя отнеслось к ее появлению неодобрительно — девочка должна была умереть в родах, но выжила, потому что местный шаман приложил все усилия и поступился волей духов ради того, чтобы первенец вождя остался в живых, как того неистово требовал отец. Духи давно просили подношений, а преждевременно родившийся ребенок всегда полагался им, но шаман нарушил этот запрет. Видимо, за этот шаг хозяин дождевого леса, Макондо, наложил проклятие на племя и посылал засуху в места кочевок. Казалось, будто смерть преследовала всё селение целых три года, где бы люди ни основались и куда бы ни пошли. Когда же дочь вождя заболела, это сочли хорошим знаком — ее смерть должна была означать конец страданий племени и возвращение дождей. Однако, отец и мать вступились за девочку, запретив остальным даже приближаться к своей хижине. Шаман, как ни пытался, ничем не мог поставить ребенка на ноги — духи настойчиво требовали отдать им ее душу, вытребованную не по праву. Ведь она родилась тогда, когда старший в роду еще не умер, а племя и без того было слишком большим.
Однажды ночью люди решили свергнуть вождя и убить всю его семью, потому что больше не могли терпеть голода и болезней. Хижину вождя обложили сухими ветками и подожгли, но летучие мыши, разбуженные запахом дыма, начали носиться и пищать под потолком, чем разбудили людей. Вождь наказал шаману оберегать ребенка, а сам схватил топор и выбежал на улицу, разгонять бунтовщиков, в то время как Иаса смогла разобрать стену жилища и убежать в лес.
Женщина бежала всю ночь, не разбирая дороги, споткнулась о лиану, упала и потеряла сознание. Проснулась Иаса в неизвестном месте, видимо, так далеко, куда раньше ни разу не заходила. Обратной дороги не было — только далеко-далеко на южном горизонте поднималась к небу струйка дыма от пожара, устроенного в селении. Дома ее грозились убить, мужа и дочери, скорее всего, уже не было в живых, и идти пришлось куда глаза глядят. Сжимая в руке ткань, испачканную кровью дочери, Иаса побрела дальше на север, через холмы и высохшие речные отмели, по колено проваливаясь в топкую грязь. В места, еще не тронутые засухой. Как вдруг пожелтевший и сухой мертвый лес стал сменяться живым и влажным. Снова вокруг раздавались голоса зверей и шелест крыльев насекомых. Здесь женщина надеялась найти людей, чтобы напроситься в другое племя, где бы ей дали кров и защиту, но огромная тень, размахом в полнеба, на мгновение сделала день ночью. Это пролетел Макондо — огромный гиацинтовый ара, хозяин дождей и лесных птиц. Иаса в ужасе спряталась между деревьев, надеясь, что тот ее не заметит. Когда тень скрылась за горизонтом, женщина стремглав побежала дальше от того места, глубже в чащу, где сквозь кроны векового леса ее было не разглядеть.
Пробежав не так далеко, она наткнулась на хижину, спрятанную высоко в ветвях столетнего мастикового дерева, которое доставало ветвями до самого неба. Как вдруг сверху прокричали:
— Эй! Чего ты там стоишь? Скорее залезай, не то муж увидит — нам обоим худо будет.
Иаса послушалась, подошла к дереву и забралась наверх. В хижине, которая оказалась большим дуплом, сидела женщина, но вместо волос у нее на голове и локтях росли густые темно-синие перья, глаза и губы были подведены желтой краской, а на пальцах вместо ногтей были когти.
— Я жена птичьего бога Макондо, главного в здешних лесах. — сказала хозяйка. — А ты что здесь делаешь?
— Иду сама не знаю куда, попала к тебе случайно.
— Не ты ли та женщина, чьего ребенка три года назад шаман насильно оставил в мире живых, хотя знал, что в племени и без того слишком много людей, а самый старый еще не умер?
— Ты права, это из-за меня все беды. — ответила Иаса. — Почему Макондо до сих пор гневается на нас? Почему увел дожди и птиц от нашего селения? Реки иссохли, вся рыба в них умерла, нет даже жуков и лягушек.
— Макондо злопамятен. — вздохнула женщина-попугай. — Он давно требовал подношений за право людей жить в нашем лесу, а вы всё отвечали «завтра, завтра». То, что шаман не отдал ему твою дочь, было последней каплей.
— Моя девочка всё равно убита, как и муж, и шаман, который всё это затеял. — едва сдерживая слезы, сказала Иаса. — Люди три года подряд умирали от травм и болезней, потому что все наши лекарства делаются из растений, а растения тоже умерли. Неужели Макондо еще мало жертв?
— Ты, я вижу, что-то принесла с собой. — сказала хозяйка, глядя на запачканный кровью платок, заткнутый за набедренную повязку гостьи. — Дай-ка посмотреть.
— Не дам! Это моя память о дочери.
— А нее ли это кровь на ткани?
— Ее.
— Как видишь, дожди в твоем селении еще не начались, а это значит, что проклятие не снято и девочка жива.
— Но, как так? Нас ведь… — Иаса потеряла дар речи.
— Знаешь, мы сделаем вот что. — хитро прищурилась хозяйка. — Макондо получит кровь твоей дочери, как и хотел. А я уж помогу тебе справиться с ее болезнью. Идет?
— Всё что угодно за такую милость!
По указанию жены Макондо, Иаса сплела из тростника куклу, ростом точь-в-точь, как трехлетняя девочка, и завернула в ткань, пропитанную кровью.
— Брось ее под деревом, — сказала женщина-попугай, — мой муж прилетит ночью, а в темноте он видит скверно, так что, быть может, не заметит подмены. От меня ты получишь три перышка, по длинному с каждого локтя и короткое с головы. Если нужда потребует — брось длинные перья на бегу через плечо, будет тебе защита, но короткое не теряй ни в коем случае. Теперь ступай домой, и беги как можно скорее. Не бойся о завтрашнем дне: дожди вернутся.
— А ты? Макондо тебя не обидит?
Хозяйка усмехнулась.
— Меня он не тронет. Побоится связываться. Ну, ступай. Считай, что мы в расчете.
Иаса спустилась с дерева и побежала на юг так быстро, как не бегала никогда. Желание скорее увидеться с дочерью гнало к дому, ноги сами переносили ее через глубокие овраги, руки отбивали плени лиан, тело уворачивалось от острых шипов ядовитых растений.
Вот уже сумерки опустились на лес, вместо живых деревьев пошли желтые и мертвые. Страшно бежать по мертвому лесу, но Иаса даже не думала переводить дух.
Вдруг наступающую ночь рассек кошмарный крик, и небо стало чернее самой тьмы. Макондо, цвета синей ночи с глазами-факелами летел по следу женщины, одним взмахом крыльев покрывая расстояние в бросок копья.
Иаса выбросила длинное перо — и джунгли встали огненной стеной, загорелся каждый сухой куст и дерево. Пальмы трещали и падали позади Иасы, огонь стремительно бежал вокруг и впереди нее, а Макондо из-за жары и дыма не мог опуститься слишком низко, чтобы схватить женщину. Дух амазонской сельвы крикнул, голос его походил на раскат грома — и проливной дождь обрушился с неба, в несколько мгновений затушив весь пожар, но Иаса отбежала достаточно далеко и выиграла немного времени. Маконда снова настигал женщину, и ей пришлось бросить второе перо — поднялся вихрь такой силы, что выворачивал с корнем пни и сдвигал тяжелые камни. Ветер свистел в ушах, Иаса бежала, не разбирая дороги, как вдруг почувствовала, что летит. Порывы смерча были слишком сильны, и Макондо, не в силах противостоять поднявшейся буре, повернул назад. Вихрь же нес насмерть перепуганную женщину дальше, затихнув только у самого селения. Иаса упала в топкий ил высохшей реки и только потому не разбилась. Люди в ее племени видели, как жена вождя буквально спустилась с неба, и побоялись трогать ее — не иначе, как Иасу защищала невидимая сила. Поднявшись из грязи, женщина бросилась к дому, от которого остались одни только угли. Она позвала мужа — и услышала, как тот отозвался с дерева. Вождь прятался наверху, отбиваясь от разгневанных людей, но пока он был жив, никто не смел тронуть шамана, оберегавшего их ребенка.
Иаса, не чувствуя ног от усталости, подошла к умирающей дочери и, не выдержав горя, что снова разом обрушилось на нее, горько зарыдала.
— Мать амазонских лесов, скажи, что я должна была сделать с третьим пером?! Неужели ты обманула нас?
Но обещание было выполнено. Перо само вылетело из кармана на повязке женщины и упало, воткнувшись черенком в землю. Слезы матери катились по рукам и коленям, и она не сразу заметила, что вокруг закричали люди. В сухой песок падали капли не только с ее глаз, но и с неба — начинался ливень.
А из синего пера, подаренного хозяйкой лесов, выросло высокое стройное дерево с гроздьями иссиня-черных ягод такого же цвета, как волосы женщины. Люди собрали его плоды и выжали из них сок, которого хватило каждому в селении. В том числе его дали дочери Иасы, и девочка пришла в себя, а уже через месяц поправилась.
С тех пор в тех местах, что сейчас названы штатом Пара в Бразилии, растет дерево асаи, которое назвали по имени жены вождя, прочитанному наоборот. Его плоды дают слабым людям, чтобы те скорее выздоравливали, а историю о бесстрашной женщине, спасшей не только дочь, но всё свое племя, помнят до сих пор.

(с) Julay Madyara