Хромой, слепой и всеми покинутый (Гектор Шульц)

«Хромой, слепой и всеми покинутый». Лекториум Гектора Шульца 18+

Посейдон, как и его божественные братцы, тоже любил приударить за какой-нибудь смертной. Но по причине непопулярности, дамы водяному богу попадались сплошь не кошерные. Такой, к примеру, стала Евринома, которую Посейдон обольстил, а потом запрудил ей в живот очередного греческого героя. Однако на тот момент никто не знал, что в животе Евриномы маринуется какой-то там герой, поэтому в блаженном неведении все и дожидались ребеночка, справедливо считая, что его папа – Главк, царь Коринфа. И вот, через девять месяцев, на древнегреческий свет появился простой древнегреческий ребенок с простым древнегреческим именем – Беллерофонт. И, как вы понимаете, с таким именем не коров пасти и не дворцовыми переворотами заниматься. Только геройствовать на благо древней Греции.

Но просто так взять и начать геройствовать было нельзя. Необходимо было совершить для начала что-то безумное и аморальное, только сдобренное эффектом неожиданности. Так как Беллерофонт был сыном Посейдона, то на безумный поступок размениваться не стал, попросту взяв и уебав (нечаянно, конечно же) своего родного брата Алкимена.
— Погоди… Ты ЧТО сделал? – переспросил Главк, когда псевдо-сын явился к нему с виноватым видом и сказал, что сотворил.
— Братика убил. Нечаянно угондонил, папа. Вот ей-Богу, нечаянно, — хмуро ответил Беллерофонт.
— Нечаянно? Нечаянно, блядь?! Нечаянно можно козу выебать. Или нечаянно пергамент пальцем порвать, когда жопу вытираешь. Нечаянно? Нечаянно можно пукнуть, когда смеешься! А ты… Слуги! Изгнать его ссаными тряпками! Пусть теперь подвиги совершает, покуда не очистит свою карму! – взревел Главк и изгнал псевдо-сына из Коринфа.

И побрел Беллерофонт, куда глаза глядят. А глаза глядели в сторону Тиринфа, где правил царь Прет. Но братоубийце не дали спокойно обустроиться на новом месте и послали новое испытание. В виде женщины. В виде охуительно сексуальной жены царя Прета – Сфенебеи.
Сфенебея, только увидев красивого вьюношу, тут же воспылала к нему любовью, захотела предаться с ним соитию и наплодить оному вьюноше пару десятков ублюдков всех сортов и расцветок. Но Беллерофонт тактично отказался, ибо все еще считал себя виноватым и недостойным, да и буйная царица как-то не сильно его возбуждала, о чем он ей и сказал. Озлобилась тут Сфенебея, обозвала Беллерофонта пидорофонтом и помчалась к мужу, дабы облить Беллерофонта хулой и покрыть хуями.
— Он меня, проклятый, трахнуть хотел! – гневно пылая очами, сказала царю Сфенебея. – И не просто так, а с извратом! Все палец просил, проклятый, в свой зад засунуть, а потом дать его понюхать.
— Выгнать ссаными тряпк… А, нет. Так уже нельзя, — Прет махнул рукой и позвал писаря. – Короче. Пиши моему тестю следующее: «Дружище. Отправляю я к тебе невьебенного извращенца, имя которому Беллерофонт. Сам я его уебать не могу, ибо карма и так плохая, а вот ты у меня в долгу, поэтому уеби его сам. Только осторожно. Никто не должен знать, что за этим я стою». Подпись. «Твой дружище, Прет. Царь Тиринфа». Написал? Отправляй Иобату, царю Ликии.

Беллерофонт с письмом беспрепятственно дошел до Ликии, но вот письмо вручил только на десятый день, ибо царь Иобат, на радостях, упоил красивого вьюношу, а потом закормил его до газов в жопке бобами и хлебом. И лишь на десятый день он вскрыл письмо, после чего впал в ступор, ибо в письме завещалось ему уебать того, с кем он разделил хлеб и соль, а по древнегреческим законам этого делать было нельзя. Вернее, можно, если твой папка был богом, а Иобатов папка был обычным Иобатовым папкой. Поэтому царю пришлось думать. И думы, на удивление, были скорыми.
Призвал Иобат к себе Беллерофонта, да с порога ему и заявил:
— Иди, дорогой гость, и убей для меня Химеру!

— Чего? – переспросил Беллерофонт, ибо голова болела от вина, а зад от бобов, поэтому он соображал не очень хорошо.
— Ну, ты десять дней у меня ел, пил, служанок пользовал, теперь отплати за гостеприимство и убей Химеру.
— Химера – это чё ваще такое? – поморщился Беллерофонт, ибо вино в нем взбунтовалось и устремилось вверх по горлу.
— Ну… — задумался Иобат. – Аспид такой, йобанный. О трех головах на одном теле. Башка у него львиная, тулово козье и из тулова этого козья башка торчит, а хвост змеиный и на конце хвоста башка тоже змеиная. Химера, одним словом. Людей убивает, барашков насилует. Помогай, дорогой гость, а то прокляну.
— Ладно, — буркнул Беллерофонт и отправился к морю.

Там, помолившись папе Посейдону и тете Афине, он призвал к себе Пегаса – могучего, божественного коня с крылышками, который как-то возил на себе Персея и к героям привык. Взобрался на него Беллерофонт и полетел Химеру гондонить.
Убил он йобанного аспида довольно споро, ибо Пегас был реактивный и маневренный, а лук у Беллерофонта был особенный. Этим луком он и нашпиговал Химеру стрелами, а потом, на крылатом коне, вернулся к Иобату с докладом. Но, не успев слезть, Беллерофонт получил новое задание – истребить племя солимов, которые устраивали набеги на земли царя Иобата и мешали ему проводить время с проститутками и алкоголем. Беллерофонт и их угондонил, а возвращаясь еще и амазонок покорил, ибо знал, что полоумный царь его точно за ними пошлет. Слава Геракла тогда гремела на всю Грецию, и сын Посейдона уж точно слышал о всяких подвигах и всяких полоумных царях.
Однако хитрый Иобат не успокоился. Он взял и устроил засаду на обратном пути, чтобы ненавистного гостя-таки прирезали, как порося. Не повезло ребятам, ибо Беллерофонт был героем, а еще его папа был Посейдон, а еще ему Афина покровительствовала, а еще конь у него крылатый был. Короче, разнес Беллерофонт все засады и очень злой явился на берег окияна. Тут он совершил обряд, принес в жертву папе две консервы с тунцом в масле и, когда Посейдон внял зову, потребовал угондонить ненавистных ликийцев и царя Иобата в частности. Правда, когда Посейдон стал затапливать ненавистных ликийцев, женщины этих самых ликийцев вдруг сняли с себя платья и ринулись к Беллерофонту, моля о пощаде. Может, вид плачущих дев успокоил ярость в груди героя, или же виной всему их небритые древнегреческие писечки, но охуевший Беллерофонт махнул рукой и попросил папу прекратить строить из себя Роланда Эммериха. Понятно, что хитрожопый Иобат, узрев могущество Беллерофонта, тут же примчался на поклон, сунул в руки письмо и рассказал всю правду о заговоре царя Прета.

По одной из легенд Беллерофонт отомстил царице Сфенебее так. Он прилетел к ней на Пегасе, предложил полетать над ночной Грецией, а потом скинул в море-окиян, где клятую вероломную бабу сожрала папина домашняя зверушка – Кракен.
Ну а Беллерофонт, возгордившись, понял, что круче него никого нет и решил засвидетельствовать свое почтение всем древнегреческим богам, отправившись с дружественным визитом на Олимп. Но владыка Зевс такой хуйни от смертных терпеть не собирался и, осерчав, наслал на Пегаса йобаного овода, который ужалил коня за задницу, а конь, в свою очередь, сбросил Беллерофонта со спины.

Говорят, что весь мир застонал, когда Беллерофонт уебался лицом об землю. Да так сильно уебался, что ослеп и поломал себе руки с ногами. И до скончания своих дней он хромал по пустыне, пока не примирился с Зевсом и остальными богами, а также не унял в себе гордыню.