Три подарка фазана (Julay Madyara)

Сказка по мотивам корейских легенд

В давние времена, в стране Когурё[1], где лозы глициний над морем первыми встречают рассвет, жил богатый чиновник Ба-Джин-Хо со своей женой и родственниками. Всем была одарена семья: за хозяйством и домом следили многочисленные слуги, при дворе императора Ба-Джин-Хо получал хорошее жалованье, договора заключались быстро и приносили пользу.

Однако, молодая жена чиновника, Ба-Лин-Бинх, не могла зачать ребенка. Муж весь исстрадался по этому поводу — семье нужен наследник, а тут такое недоразумение… Вдвоем супруги посещали дорогие лечебницы и советовались с астрологами, но все мастера людского здоровья повторяли одно и то же: Ба-Лин-Бинх не сможет родить ребенка от этого мужчины. Девушка очень горевала и не находила себе места. Ба-Джин-Хо видел печаль жены и просил знакомых дам почаще приходить к ним в гости, чтобы отвлечь любимую от горя.

Однажды в богатое имение семьи Ба пришла гадалка по имени Хьюн-Ханьюл-Нгуэт, с которой в молодости была знакома жена чиновника. Встретившись, подруги рассказали друг другу обо всем, что случилось за много лет с тех пор, как они не виделись. Хьюн-Ханьюл-Нгуэт узнала от госпожи Лин-Бинх, что та очень хочет сына, но все никак не получается. Лучшие врачи неспособны ей помочь, а астрологи говорят, что родит она только если случится чудо.

— Тогда это чудо нужно сделать самим. — предложила Хьюн-Ханьюл-Нгуэт. — Мужа нам не обмануть, а вот судьбу можно.

И гадалка рассказала госпоже Ба о способе забеременеть в обход натальных карт и некоторых правил.

— Способ вот в чем. Далеко в горах на западе живут волшебные фазаны. Их перья из тонких чешуек перламутра переливаются на свету, как радуга. Каждый день, на рассвете и закате стая этих птиц прилетает в рощу белых глициний, клевать ядовитые стручки с деревьев. Только в это время их можно поймать. Но просто так ты волшебную птицу не получишь, ведь все они — домашние куры бога леса, Тиен-Мэн-Хо. Только тигру разрешено охотиться на них.

— А если человек захочет поймать фазана? — спросила Ба-Лин-Бинх.

— За фазана Тиен-Мэн-Хо потребует плату, но никто не знает, какую именно. — ответила гадалка. — Но если человеку выпадет великая удача, то пусть накормит мясом этой птицы женщину — тогда она родит ребенка с необычным даром. Имей в виду, что мертвая птица мгновенно теряет волшебные свойства, так что фазана надо принести домой живым, быстро приготовить и съесть, пока мясо еще теплое.

Дамы пили чай и беседовали до самого вечера, пока луна не взошла над городскими домами и верхушками сосен.

— Милый, поймай для меня волшебного фазана! — сказала Ба-Лин-Бинх мужу, едва тот вернулся домой с работы в дворце у императора.

— Как же я тебе его добуду? — удивился Ба-Джин-Хо. — Я и птиц-то таких никогда не видел, пускай всю жизнь охочусь в наших лесах.

— Моя подруга Хьюн-Ханьюл-Нгуэт научит тебя, как это сделать. — ответила девушка, проводя мужа в дом.

Спустя несколько дней Ба-Джин-Хо получил короткий отпуск от государственных обязанностей и стал собираться в поход. Вместе с парой слуг он взял лучших коней и отправился в далекие западные горы.

Долгой и тяжелой была дорога. Больше недели Ба-Джин-Хо с подручными пробивался через густые заросли леса, куда не забредали крестьяне, и только лесные духи скакали по ветвям деревьев, провожая криками путников. Миновал он реки, поднимался по обрывистым склонам гор, где туман и облака стелились под копытами коней, и лазурное небо было так близко, что луну можно было достать рукой.

Добравшись до указанного места, Ба-Джин-Хо оставил спутников, спешился и пошел к лесу глициний один. С наступлением заката он осторожно пробрался туда, где гнездились волшебные фазаны. Когда последние лучи солнца скрылись за верхушками скал и небо стало розово-голубым, раздались крики птиц. Множество сверкающих фазанов слеталось к деревьям в белых цветах, от чего вся роща стала сиять, как море звезд. Они садились на ветви высоко над землей, чтобы их не достали ночные хищники, но на этот случай Ба-Джин-Хо взял с собой сумку плодов глицинии — незадолго до отъезда слуги набрали ему полный мешок.

Мужчина, сидя в кустах, бросил на открытое место пригоршню стручков. Фазаны неохотно спускались с веток, быстро склевывали плоды и взлетали обратно, но Ба-Джин-Хо кидал еще, все ближе к тому месту, где прятался. Птицы, не замечая подвоха, приближались к его укрытию, а когда до них осталось всего ничего, Ба-Джин-Хо схватил одного фазана и надел ему на голову рукавицу. Все остальные подняли громкий крик и разом взлетели в воздух, а охотник бросился бежать к стоянке, вниз по склону горы, через плети лиан и заросли. Вслед ему доносились вопли фазанов и громовое рычание тигра — видимо, в тот вечер Ба-Джин-Хо охотился не один.

Слуги были готовы к его возвращению. Чиновник вскочил на лошадь, посадил фазана в седельный мешок и приказал немедленно спускаться. Камни осыпались вниз с головокружительной высоты, но слуги гнали лошадей все быстрее. Внезапно в темноте вскрикнул замыкающий, его конь заржал, и что-то с тяжестью упало на горную тропу.

— Не останавливаться! — велел Ба-Джин-Хо. — У нас слишком ценный груз!

Оставшись вдвоем, он и уцелевший слуга оторвались от невидимого преследователя, спустились в лес и скрылись в темной чаще.

Все домочадцы готовились к возвращению чиновника. Гадалка Хьюн-Ханьюл-Нгуэт взяла на себя обязанность поварихи и выпроводила с кухни слуг, чтобы никто не мешал ее работе с драгоценной дичью.

Ба-Джин-Хо приехал глубоко опечаленный тем, что потерял на охоте лучшего конного при своем имении. Чиновник передал фазана гадалке, встретил жену и за чаем рассказал ей все, что пережил в путешествии за волшебной птицей.

Тем временем Хьюн-Ханьюл-Нгуэт работала на кухне. Долго с фазаном она не провозилась: прочитала очистительные мантры, разделала птицу и приготовила суп. Спустя какое-то время, гадалка попробовала кусочек вареного мяса из котла — готово, или нет. Еда обожгла ее рот и горло перечной остротой, вкус был невероятным, так что фазана можно было подавать.

С кухни в обеденный зал Хьюн-Ханьюл-Нгуэт проводила охрана, так как чиновник запретил кому бы то ни было, кроме жены, даже прикасаться к блюду. Госпоже Ба-Лин-Бинх суп очень понравился и она похвалила подругу.

 

Пока Ба-Джин-Хо ужинал с женой, гадалка вернулась на кухню, но вдруг увидела, что уличная кошка залезла на стол и ест птичьи потроха. Женщина с криком бросила в нее полотенце.

— Что ты жуешь? Ну-ка выплюнь!

Куда там.. Кошка спрыгнула со стола, пытаясь выбежать в двери, но гадалка накрыла ее ситом для риса. Потом взяла на руки и спросила:

— Ты чья будешь? Ничья?

Кошка не ответила.

— Значит, моя теперь. — усмехнулась женщина.

Хьюн-Ханьюл-Нгуэт собрала все кости волшебного фазана, промыла чистой водой и спрятала за пазухой платья, завернув в узелок. Она еще немного погостила у семьи Ба, получила дорогие подарки за помощь и вернулась домой. И кошку с собой забрала.

Через три месяца кошка, что стала жить у гадалки, принесла котенка. Одного, да непростого. С виду это был вроде и котенок, а вроде и мальчик. Хорошенький — просто чудо. Соседи ходили к Хьюн-Ханьюл-Нгуэт и не могли на него налюбоваться. Мальчик с серой полосатой шубкой рос не по дням, а по часам, только как его назвать? Кошки не носят фамилий, так что назвали его просто — Меонг.

Через шесть месяцев сама Хьюн-Ханьюл-Нгуэт родила; следом и в богатом доме семьи Ба стали слышны крики младенца. У гадалки появилась дочка — назвала мать ее Хьюн-Ханьюл-Куэн, а у жены чиновника — долгожданный сын, ему дали имя Ба-Куан-Сек.

И было бы счастье в обеих семьях, только опять всё не заладилось.

Единственный наследник семьи Ба рос высоким и сильным. Подкову он гнул одной рукой, стрелял из лука без промаха, поднимал на плечах молодую лошадь. Только Ба-Куан-Сек не умел ни писать, ни одеться, ни даже сосчитать пальцы на руке. Сперва его пытались учить добрым словом и строгим наказом, но без толку. Ума не оказалось в его голове от рождения. Отец с матерью горевали пуще прежнего: на что сгодится такой наследник? Только дрова колоть, да мешки разносить по амбарам. О том, чтобы отправить Ба-Куан-Сека в императорскую военную академию, как желал его отец, даже речи не шло.

А через улицу целая очередь людей стояла к дому гадалки. Ее молодая дочь, Хьюн-Ханьюл-Куэн, выучилась у матери всему, что та умела, и даже самостоятельно создавала новые методы гадания. Люди приходили к ней за советом и мантическим прогнозом, и Куэн отвечала каждому. Не было в мире такой вещи, о которой бы она судила неправильно. Слух о девушке-мудреце пошел по всему городу, даже в соседние провинции. Деньги в семью Хьюн потекли рекой, только умной девушке это не было в радость. Под семью юбками, под шестью подолами были у нее птичьи ноги и чешуйки на животе, как у змеи. Мать со временем совсем потеряла покой и не спала ночами — всё думала, что делать и как выкручиваться, если дочку замуж кто-нибудь позовет. И ведь должны были позвать обязательно.

Но не только за прогнозом горожане ходили к семье женщин-астрологов. Подрос и мальчик-кот Меонг, что жил вместе с ними. К шестнадцати годам стал он ростом с человека и носил мужское платье. Работал Меонг при местной гостинице, развлекая музыкой и песнями постояльцев, и считался самым красивым юношей в городе. Дома же он помогал названной матери по хозяйству. Ну, хотя, как помогал… пытался. Пускай и был он похож на человека, но родился от кошки и сила в его руках была тоже кошачья. Не мог Меонг ни мешка травы поднять, ни вытащить ведро воды из колодца, так что занимался только легкими делами.

 

— Да пропади ты пропадом! — в ярости кричал чиновник на недалекого сына.

Сорванный от постоянной ругани, его голос был слышен даже за стенами имения.

— Сто раз я говорил тебе, чтобы ты не приближался к сараю со скотиной! Мы не можем так часто покупать коров, чтобы ты каждой отрывал вымя!

— Пить молоко. — монотонно повторял Ба-Куан-Сек, уставившись пустыми глазами на родителя.

— А дубиной по голове ты не хочешь?

Ба-Куан-Сек немного подумал и ответил:

— Жену хочу.

Отец в ужасе схватился за голову и молча ушел в дом. Слыша, как в очередной раз Ба-Джин-Хо ругает сына, госпожа Ба-Лин-Бинх грустила за стеной соседней комнаты. Устав от постоянных криков, она собралась за советом к своей подруге.

В слезах пришла госпожа Ба к гадалке.

— Скажи, почему мой сын такой сильный и ловкий, но до сих пор говорит как ребенок и ничего не понимает? Ведь ты обещала, что фазан лесного бога даст ребенку чудесную силу!

— В первую очередь, он всего лишь позволяет этого ребенка родить. — ответила гадалка. — А что сила будет “чудесной” никто не говорил. Нам просто не повезло: и не только тебе. Моя дочь умна не по годам, но у нее тоже есть печаль, с которой трудно жить.

— Скажи, какая?

— Нет, это разрушит ее судьбу. Мы сделали все что могли для наших детей, и обе горько сожалеем о том, что вышло не так, как мы хотели.

— Наша семья не знала покоя все эти шестнадцать лет, а сегодня мой сын заявил, что хочет жениться! — горько плакала Ба-Лин-Бинх. — И все понимают, что его надо женить. Нет во всем городе такой девушки, которая могла бы стать супругой моему непутевому сыну. Она должна быть самой терпеливой и самой умной, чтобы выдержать постоянные глупости Ба-Куан-Сека. Пускай он женится как можно скорее, и хотя бы мой внук унаследует дело отца.

В это время в приемную комнату вошла дочь гадалки, Хьюн-Ханьюл-Куэн, и тоже поинтересовалась проблемой посетительницы. Жена чиновника повторила свои слова, а в конце добавила:

— Муж требует свадьбы через неделю. Или мы женим Ба-Куан-Сека на умнейшей женщине нашего города, или Ба-Джин-Хо убьет собственного сына, потому что больше с ним не справляется.

— Я не смогу тебе помочь, — ответила Хьюн-Ханьюл-Нгуэт. — Мне не сделать Ба-Куан-Сека нормальным за один вечер. Вам с мужем придется самим искать невесту для сына.

— Но ведь волшебный фазан…

— Я сказала, что не могу! Поверь, мне очень жаль.

Понимая, что от подруги молодости ничего не добиться, Ба-Лин-Бинх отдала деньги за прием и стала собираться обратно, но задержалась в дверях и посмотрела на дочь гадалки. От этого взгляда девушку пробрало ознобом.

На следующее утро в дом женщин-астрологов пришли сваты от семьи Ба. Как и хотел чиновник, Ба-Куан-Сека решили женить на самой умной девушке города — и дочери гадалки не повезло.

Хьюн-Ханьюл-Куэн плакала весь день и весь вечер. Слуги Ба-Джин-Хо стояли караулом возле дома и следили, чтобы девушка не смела покидать жилища. Ее матери ничего не оставалось, кроме как согласиться выдать дочь за дурака из знатной семьи, но так как ниже пояса никто не видел спорную внешность невесты, это грозило самым плохим исходом для обоих семей. Юноша-кот Меонг все время был рядом с Хьюн-Ханьюл-Куэн и успокаивал девушку.

— Может быть, если Ба-Куан-Сек настолько идиот, насколько верны слухи о нем, то он и не поймет, что у тебя такая беда с ногами? — спрашивала гадалка, помогая дочери застегнуть свадебное платье на примерку.

— Нет. Всё равно это опасно. — заранее отрицал Меонг. — Вдруг кто-то другой узнает? В доме Ба много слуг.

— Мне в любом случае не жить. — отвечала Хьюн-Ханьюл-Куэн. — Я напьюсь и упаду в жертвенный костер во время празднования.

— Сумасшедшая! — ахнул кот. — Только попробуй! Я сам расстрою свадьбу. Или проберусь в дом Ба и похищу тебя.

— Тебе тоже жить надоело?! — возмутилась мать. — Вы оба мои дети, и мне нести ответ за всё, что может с вами случиться.

— Об этом надо было думать шестнадцать лет назад. — зашипел Меонг, но тут же получил шлепок по уху от девушки.

Со злости Меонг схватил Хьюн-Ханьюл-Нгуэт за рукава.

— Мама, да чтоб мне провалиться! Почему всё это происходит? В чем причина?

Вздохнув, гадалка открыла домашний алтарь и достала покрытый пылью мешочек с костями фазана. Хьюн-Ханьюл-Нгуэт отдала его названному сыну.

— Держи, и не потеряй. Это кости волшебного фазана, благодаря которому родились Ба-Куан-Сек, моя дочь и ты. Отдай их лесному богу Тиен-Мэн-Хо и попроси за всех нас прощения. Это был мой совет жене чиновника — украсть птицу — и моя вина, что все вы трое имеете пороки. Расскажи Тиен-Мэн-Хо о нас и спроси, как можно исправить дело. Не знаю, что дух скажет тебе в ответ, и захочет ли вообще говорить… Мне страшно отпускать тебя, но, видит Небо, такова судьба.

С наступлением темноты Меонг нашел походную одежду, взял с собой кости фазана и тихо выбрался во двор. Двое стражников не заметили его серый силуэт в полумраке, но, пробираясь по саду, юноша случайно опрокинул ведро, стоявшее на поленнице. Оно со звоном покатилось по земле.

— Э! Кто там? — крикнул один из охранников Ба.

— Мяу. — донеслось из темноты.

— Кошки бегают… — ответил другой стражник.

Облегченно выдохнув, Меонг скрылся в зарослях, поднимая в воздух сияющие точки светлячков.

Он бежал в сторону западных гор несколько дней, останавливаясь только чтобы выспаться на дереве, поймать птичку или попить воды. Человек бы уже загнал коня, пытаясь поспеть за Меонгом, но тот хоть и был слабым, умел быстро бегать.

Сделав последний привал у подножия гор, поднимающихся к самому небу, Меонг отыскал тропу наверх. Подъем мог отнять невероятно много сил и времени, если бы странная легкость не разливалась по всему телу юноши с каждым пройденным уступом. Неизвестная сила словно тянула его вверх, отрывая от земли, и можно было бежать в гору, будто спускаясь с горы.

Всего за одну ночь он поднялся к заветному месту и на рассвете вошел в лес белых глициний. В этот момент легкость покинула его тело, мышцы свело судорожной усталостью, глаза затянулись белой пленкой, и Меонг упал на землю.

Очнулся он от звука кашля. Неподалеку сидел на камне и курил трубку человек-тигр Тиен-Мэн-Хо, хозяин небесного леса. Меонг отряхнул испорченную за время путешествия одежду и почтительно поклонился божеству.

— Добрался ко мне все-таки. — усмехнулся Тиен-Мэн-Хо. — Никак пришел фазанов воровать?

— Нет. Я пришел вернуть украденное и попросить прощения. — ответил юноша.

— О! Да неужели. — лицо духа приобрело ехидное выражение. — Это огромная редкость в наши дни.

— Пожалуйста, выслушайте то, что я скажу, потому что у меня мало времени. Вот подтверждение правдивости моих слов.

Меонг торопливо развязал мешок с костями фазана и положил их на землю. Тиен-Мэн-Хо удивленно ахнул, подошел к останкам птицы и постучал по ним мундштуком трубки. В тот же миг кости вспыхнули белым сиянием и превратились в яйцо. Тиен-Мэн-Хо дотронулся до него еще раз, и яйцо раскололось, а в небо вспорхнул живой перламутровый фазан.

Меонг, не веря своим глазам, рассказал, почему явился к лесному божеству и что за напасть случилась в двух городских семьях. Тиен-Мэн-Хо не перебивал, подтверждая его речь кивками.

— Да, всё верно. Я давно заколдовал своих птиц так, чтобы они приносили больше горя, чем пользы, всем, кто решит промышлять в моем лесу. Украденная красота, мудрость и сила с изнанки не дают ничего хорошего.

— Но три женщины все-таки попробовали мясо фазана. Ребенок первой родился слабым, второй — с изъяном внешности, третьей — без царя в голове.

Человек-тигр спросил с хитрым прищуром:

— А ты случайно не один из этой веселой троицы?

— Да, я родился первым. — ответил Меонг.

— Что-то я не припомню, чтобы женщины рожали котят. — сказал Тиен-Мэн-Хо, помахивая полосатым хвостом. — Ну, разве что, кроме собственной матушки.

— Меня родила кошка, съевшая потроха вашей птицы. Ее забыли выгнать с кухни, и…

Тиен-Мэн-Хо зашелся смехом, чуть не выронив трубку, на что Меонг сделал смертельно обиженное лицо.

— Что только глупость людская делает… — стараясь больше не смеяться, ответил дух леса. — Извини старого дурака. Я просто давно не встречал гостей, влипавших в подобные истории.

Меонг продолжил:

— Так вот те двое детей — богатырь Ба-Куан-Сек и премудрая девушка Хьюн-Ханьюл-Куэн, женятся через три дня.

— Ну и пусть женятся. Тебе жалко что ли?

— Но ведь у невесты птичьи ноги, а жених — идиот, каких свет не видывал.

— Весь в своего батюшку… — усмехнулся человек-тигр.

— Хьюн-Ханьюл-Куэн сойдет с ума. Дурной муж ее замучает.

— Значит, ты переживаешь за девушку? — спросил Тиен-Мэн-Хо спокойным тоном.

— Да. — Меонг опустил глаза, будто увидел на пальцах ног что-то крайне интересное.

— Всё с тобой ясно. — усмехнулся человек-тигр. — Ладно, сын мой. Я вижу, что тебя привела нужда, и в твоих мыслях желание помочь близким. Ваши родители за шестнадцать лет уже сполна расплатились за то, чего делать не следовало. Ты же слушай внимательно мой совет о том, как снять колдовство с себя и других.

Тиен-Мэн-Хо рассказал Меонгу, что придется сделать всем троим детям. Он повторил слова несколько раз, чтобы юноша накрепко их запомнил, и Меонг, благословленный божеством небесного леса, отправился в обратную дорогу.

Наступил день свадьбы. Богатая семья Ба-Джин-Хо арендовала для церемонии маленькую городскую площадь и позвала знатных гостей. Ко дню бракосочетания слуги подготовили пышное убранство, развесив по деревьям деревянные фигурки божеств, а по домам гирлянды и венки из молодых цветов.

Хьюн-Ханьюл-Куэн в свадебном платье и тяжелом парике сидела возле жениха с такой скорбью в глазах, будто шла на собственные похороны. Ее мать тихо плакала в толпе, понимая, что после этого дня вряд ли увидит дочь живой. Жениха Ба-Куан-Сека гнетущая обстановка явно не волновала и он чесал пальцем в ухе, пока служанки поправляли ему головной убор. Все ждали запаздывающих священников из буддистского монастыря, которые по традиции должны были явиться на свадьбу пешком, но не могли поспеть вовремя из-за преклонного возраста.

 

Расталкивая толпу, к месту церемонии пробрался смертельно усталый и сбившийся с ног Меонг. После долгого пути походное платье на нем было изодрано в клочья, а в волосы забилась грязь, так что юноша выглядел как опустившийся на самое дно нищий. Хьюн-Ханьюл-Куэн заметила его среди собравшихся и позвала жестом, пока слуги считали ворон. Меонг подбежал к невесте и, не переводя дыхания, заговорил:

— Родная, слушай меня внимательно и сделай так, как я скажу. Я побывал у духа-тигра Тиен-Мэн-Хо, и он рассказал, как нам избавиться от проклятия. Ты должна окропить водой Ба-Куан-Сека, пока тот будет спать — к нему вернется разум. Я, в свою очередь, должен снять языком чешуйки с твоих ног, и ты станешь полностью человеком. А чтобы ко мне вернулась сила-…

— Берегись! — девушка дернула его за рукав.

Охрана заметила юношу-кота возле невесты, и тот едва успел увернуться от удара стальной дубины. Несколько человек выгоняли его с площади бракосочетания, но Меонг, не будь сыном кошки, ловко избегал попыток поймать себя.

— Хьюн-Ханьюл-Куэн сегодня не выйдет замуж! — крикнул он, подбежав к невесте, и задрал подол ее свадебного платья.

Слуги и гости застыли на месте, увидев ноги девушки, что были в точности как у журавля. В еще большее возмущение пришли люди, когда юноша-кот сел на колени и провел шершавым языком по обеим ее ногам. Отец и мать жениха в ужасе закрыли глаза руками. Кто-то из охранников выронил дубину.

И… ничего не произошло.

В полной тишине дочь гадалки скорбно поджала губы и размахнулась, чтобы дать Меонгу пощечину, но за мгновение до этого юношу отбросил в сторону другой сокрушительный удар. Жених, до этого считавший пальцы на руке, вспомнил, что кого-то гоняют по площади, и захотел тоже навалять самозванцу, который посмел тронуть его новоиспеченную сиделку.

— Плохой кот!

С бешеным криком сын чиновника бросился на Меонга. Никто из слуг не посмел вмешиваться в схватку, поскольку все знали, что в гневе Ба-Куан-Сек способен убить голыми руками. Меонгу пришлось туго: превозмогая боль от первого удара, он едва успевал не попадаться под следующие.

Когда сын чиновника промахнулся в очередной раз, Меонг запрыгнул ему на спину и, не помня себя от страха, укусил того за плечо. Соленая кровь обожгла его рот, небо поменялось с землей местами, и Меонг упал на землю… но в тот же миг отскочил от нее и крепко встал на ноги, как ни в чем не бывало. Сияющее пламя вспыхнуло в его венах, заставив сердце биться сильнее, а тело слушать приказы разума. Казалось, что он способен поднять гору одной рукой. Чтобы вернуть силу, ему нужна была всего лишь капля крови Ба-Куан-Сека.

Сын чиновника сделал выпад на юношу, но тот схватил его за рукав одежды, развернулся в воздухе и с такой силой ударил ногой в голову, что богатырь отлетел на несколько саженей, рухнул на землю и не встал. Всего мгновение длилось замешательство, и Ба-Джин-Хо приказал арестовать юношу, который, казалось, убил его сына. Обретя силу, Меонг мог справиться с пятью воинами, но против десяти стражников поделать ничего не мог, и был связан.

В это время Хьюн-Ханьюл-Куэн распустила завязки на свадебном платье и как бы невзначай уронила с головы тяжелый парик. Она попросила одного из стражников его поднять, но когда тот нагнулся, схватила шлем с его головы и выбежала из-под охраны. Ее попытались схватить, но платье соскользнуло с невесты, и девушка в одном жилете с юбкой побежала к маленькому прудику между домов. Она зачерпнула шлемом воды, вернулась к месту побоища и вылила всю ее на лежащего в беспамятстве Ба-Куан-Сека.

И чешуйки на ее ногах облетели сверкающими белыми искрами. Захрустели кости, девушка споткнулась, но ее успели подхватить до падения. Дочь гадалки взглянула вниз — и действительно, на ее человеческих ногах было по пять совершенно здоровых пальцев с маленькими белыми ногтями. От испуга и радости девушка зашлась смехом.

— Дайте пройти. Где мой мальчик? Да отойдите же! — раздавался в толпе голос госпожи Ба-Лин-Бинх.

Немилосердно толкая галдящую и стражу, жена чиновника подошла к лежащему на земле сыну. Тот смотрел на людей широко открытыми глазами и явно не осознавал, где находится.

— Я так понимаю, только что тут произошло нечто очень странное. — сказал Ба-Куан-Сек спокойным голосом.

— Сынок, ты говоришь! — со слезами на глазах ахнула госпожа Лин-Бинх. — Меонг, юноша-кот, что живет в доме неподалеку, вылечил тебя!

— Что я вообще тут делаю? — будто после тяжелого сна, спросил сын чиновника, растирая кровоточащую руку.

— Как “что”? Ты женишься на мудрой Хьюн-Ханьюл-Куэн. — ответила мать, но обернулась на толпу ошарашенных гостей, связанного Меонга с кляпом во рту и очень злую невесту. — Или… наверное, уже нет.

Сын чиновника одним выражением лица дал всем знать, что совершенно этому не рад.

— Давайте вы сначала всё объясните, а про свадьбу мы поговорим как-нибудь в другой раз. И в другой день, потому что у меня сегодня все болит, как после драки.

— Но… ведь собрались гости, священники и вся знать города. — в разговор вмешался сам чиновник. — Мы потратили на свадьбу столько денег… Тебе обязательно нужна жена или сиделка.

— Никаких сиделок! Я же не идиот.

В толпе раздались крики рассерженной невесты. Хьюн-Ханьюл-Куэн, держа в руках краденый шлем, угрожающе смотрела на обступивших ее монахов, которые только что явились на церемонию и пропустили всё самое интересное.

— Я всем вам сказала, что не хочу этого парня! — кричала девушка.

— Так кого же ты хочешь? — в один голос спрашивали ее священнослужители.

— Хочу вон того.

И указала на Меонга.

 

В честь избавления трех детей фазана от отравляющих их жизнь пороков, обе семьи справляли торжество целую неделю. И дух леса Тиен-Мэн-Хо с тоской и радостью смотрел на судьбы этих людей со склонов гор, поросших белой глицинией.

А свадьба все-таки состоялась)

Сноски

1. Когурё — старинное название Кореи.

(с) Julay Madyara