Дао, которого нет

Попытка объяснить нашему человеку (как, собственно, и европейцу), что такое «даосизм», похожа на бородатый анекдот про двух грузинов:
Один грузин в первый раз в жизни побывал в большом городе. Вернувшись в родную деревню, он встречает друга и тот его спрашивает:
— Гоги, вот ты был в мегаполисе, ты троллейбус видел?
— Да, конечно.
— А на что он похож?
— Ну вот смотри, ты представляешь себе мандарин?
— Ну конечно, Гоги, представляю.
— Так вот троллейбус на него совершенно не похож.
Основная сложность заключается в несовпадении матриц восприятия. За 2 тысячи лет христианства и 20ый век с налетом христианской морали в массовой культуре, в нас и нашего европейского собрата слишком глубоко въелись понятия добра и зла, которых именно в такой интерпретации в восточных культурах никогда не было. А это сильно сказывается на гибкости восприятия. Но я все-таки попробую. Давайте по порядку…
Само понятие «даосизм» придумали белые люди, как, кстати говоря, и «конфуцианство». Только в «западных» источниках знания о ритуалах и «книжных» канонах принято связывать с Конфуцием. У китайцев же есть более ёмкое понятие, которое на русский можно примерно перевести как просто «канон» или «эталон», например. С «даосизмом» ситуация еще более сложная. Своими корнями он уходит в протокитайские времена и к личности Желтого Императора (Хуан Ди), придумавшего бацзы, фэн-шуй, ци мень, искусство императорских покоев и еще очень много чего. Позже по аналогии с «конфуцианством» и «даосизм» раскололся на великое множество школ, каждая из которых видела устройство вселенной немного по-своему.
В центре представленной философской школы находиться Дао, некая исходная точка, давшая начало всему сущему и одновременно пронизывающее все и всех. Причем само название «дао» весьма примерное, ибо как гласит нам первая строфа «Дао де Цзин»( о коем я напишу чуть дальше):
«Дао, обращенное в словесную формулировку, не может быть постоянным дао».
То есть нам как бы намекают на то, что некая абсолютная суть существует за пределами слов и в них, в общем-то, не нуждается. И несколько ученых мужей в тусовке в очень далекие времена договорились условно называть эту силу «дао» (道 — дословно «путь», «направление»). Некоторые источники проводят аналогию с буддийским понятием пустоты- «шуньята» (空). Также вышеупомянутый источник говорит о таком понятии, как «дэ» (德) — некий принцип, по которому «дао» реализуется в каждом существе и предмете. Далекой аналогией к «дэ» можно считать «карму» из индуизма. То есть «дэ» — это некий индивидуальный способ существования и взаимодействия для каждого, а не единая и единственно верная для всех парадигма. Также можно сказать, что «дэ»- это некое связующее звено между Дао и человеком. Вообще говоря, карма поддерживается грахами, а Дао — управителями галактик. Карма это опыт, совокупность опыта конкретного региона. Дао — это та карма, из которой вырастают изломы хода вещей в новую сторону. Дао не может быть негативным, то есть должно вести к прогрессу и образования спелых годных плодов на ветвях Древа. Если лезет гниль, то управители получают кары разного толка, ветви срезаются.
«Дао дэ цзин»(道德經) — «Книга Пути и Достоинства», «Книга об истине и силе» — считается центральным трактатом в Даосизме. Хотя, если честно, число переводов даже названия этого труда может равняться количеству тех, кто его переводил. К слову сказать, «Дао де Цзин» в свое время переводили и Алистер Кроули, чей перевод крайне своеобразен в силу «магического подтекста», и Лев Толстой, который, как утверждают его современники, нанял русскоязычного китайца, а сам занимался литературным «причесыванием» готового текста. Это и небезызвестный в эзотерических и китаеведческих кругах Бронислав Виногородский, чей перевод некоторыми специалистами считается наиболее обширным, хоть и пропитан личным восприятием текста. Сложность в переводе «Дао де Цзин» с древнекитайского заключается в том, что в тексте отсутствуют привычные и четкие части речи, то есть один и тот же иероглиф может быть и предлогом, и глаголом, и существительным. К тому же, чтобы перевести настолько архаичный текст, нужно хорошо разбираться в контекстах написанного, что непросто, в силу того, что понятия, которыми оперировал человек, живший несколько тысяч лет назад (особенно если это китаец!), могут быть по определению нам незнакомы. «Дао де Цзин» состоит из более чем 80 стихотворений, в которых объясняются основные постулаты во взаимодействии с «Дао», «Дэ» и в целом некие каноны и правила, к которым следует прислушиваться «даоши» (человеку, следующему Дао), по-нашему — «даос».
Практикой для «даоши» в тексте назван принцип «У-вэй» ( 無為), что на русский чаще всего переводят как «недеяние». Хотя такой перевод очень относительный, ибо если вникать в представленный принцип глубоко, то он гласит скорее о том, чтобы не совершать лишнего, а не о канонизации безделья, как полагают некоторые. Автор «Дао де Цзина» — Лао Цзы жил примерно две с половиной тысячи лет назад и, как гласит предание, заведовал императорскими архивами. Но, однажды поняв, что государство движется к упадку, он оставил свой пост и отправился в долгие скитания по миру, после чего перипетии его судьбы становятся еще более туманными. Есть даже предположения, что Сиддхардха Гаутама (Будда) — это вовсе никакой не наследный принц, отрёкшийся от престола, а Лао Цзы, добравшийся до Индии.
«Даосизм» (пусть и исходя из написанного выше такого понятия нет) — является средой для огромного количества метафизических практик, таких как фэн-шуй, ба-цзы, ци-мень, цзы веи доу шу, внутренние стили китайского Ушу, чайное искусство и многие другие аутентичные китайские практики, носителями которых испокон веков были «даосы». Чем, собственно, нам он и интересен по сей день.
В последние 20 лет на Тайване проводятся активные работы по превращению «даосизма» в некий более-менее понятный религиозный опиум для народа. Не знаю, хорошо это или плохо, да и исходя из представленной темы такие понятия здесь не применимы. Лично мне кажется, что следование Да, всегда было путем для изучения себя, а следовательно чем-то не совсем подходящим для широких масс.

(с) Sigurd